«Шаги / Steps» Журнал Школы актуальных гуманитарных исследований

Аннотация:

Аннотация: В статье критически оцениваются такие направления гуманитарной мысли, как эволюционизм и антиэволюционизм, структурализм и постструктурализм, а также обосновываются методологические позиции автора, связанные с исследованиями в области фольклора и мифологии. Они базируются на представлении об ограниченном множестве композитных сущностей разного уровня, типа и объема, которыми располагают фольклорные традиции народов мира. Подобные сущности, в свою очередь, могут быть распределены по подмножествам: семантические и морфологические константы словесных текстов (включая сюжетно-мотивный корпус и композиционно-стилистические структуры); наиболее общие стереотипы социальных практик; устойчивые представления и образы, относящиеся к «наивной» (мифологической) картине мира. Соответственно, все эти традиции можно представить как своего рода топологическое пространство, систему взаимосвязанных и группируемых сущностей — какими бы причинами их схождения и связи ни объяснялись. Благодаря этому некоторые «темные» тексты народной культуры (или их элементы) могут быть поняты при привлечении данных, заимствованных из других традиций (в том числе отдаленных). При этом речь может идти не только о вариантах, сохраняющих общую гипотетическую праформу, но также о текстах, генетически не связанных друг с другом, но возникших вследствие реализации одной и той же нарративной модели.

Благодарности: Статья подготовлена в рамках выполнения научно-исследовательской работы государственного задания РАНХиГС.

Аннотация: Миллионы опубликованных фольклорно-мифологических текстов содержат информацию о прошлом, сопоставимую по объему и значимости с материалами археологии и других исторических дисциплин. Сведения о прошлом содержатся не в самих текстах, а в мировом распределении выделенных мотивов, ареалы которых (около 3000) прослежены. Анализ этих данных не входит в задачу фольклористики. Речь идет об особой исторической дисциплине, не имеющей пока устойчивого обозначения. Исторический процесс обусловлен развитием идей и обменом информацией между сообществами. Статистическая обработка десятков тысяч эпизодов повествований и мифопоэтических образов позволяет оконтурить сферы коммуникации, относящиеся к разным эпохам и лишь частично совпадающие с распространением языковых семей, конфессий и империй. Для Евразии (с Северной Африкой) с помощью факторного анализа выделены три модели трансконтинентальных контактов. Это деление на восток и запад (космологические и этиологические мотивы; Кавказ и Средняя Азия близки Европе; время — не позже античности); на север и юг (сказка о животных, частично волшебная сказка; Восточная Европа сходна с Сибирью; на юге передача фольклора в том числе через письменные тексты; не позже середины I тыс. н. э.); противопоставление зоны влияния христианства зоне ислама и Великой степи; волшебная и бытовая сказка, анекдоты; позднее Средневековье — начало Нового времени).

Благодарности: Работа выполнена по проекту РНФ 21-18-00232 «Мотивы и сюжеты древневосточных письменных памятников в сравнительно-исторической перспективе». Благодарю А. Г. Козинцева за критические замечания к тексту и Е. Н. Дувакина как соавтора Аналитического электронного каталога фольклора и мифологии мира. Более же всего я признателен Сергею Юрьевичу Неклюдову, написавшему весьма критический отзыв на первый вариант этой статьи. Критика, несомненно, пошла на пользу, хотя исправить все недостатки я, конечно, не мог.

Аннотация: Статья посвящена вопросам теории фольклора в трудах К. В. Чистова и Б. Н. Путилова — крупнейших российских фольклористов второй половины XX в. В конце этого столетия фольклористика в качестве самостоятельной дисциплины пережила глобальный кризис. Теоретическая маргинализация дисциплины, колебавшейся между филологией, антропологией и историей искусства, привела к тому, что ее методы преимущественно ограничивались сугубо эмпирическими задачами и «запаздывали» относительно остальных гуманитарных и социальных наук. Эссенциалистское понимание фольклора как обособленной и самодостаточной «сверхорганической системы», обладающей собственными законами, жанровой структурой и т. д., существенно затруднило методологическое развитие фольклористики. Преодоление этого эссенциализма происходило по-разному в различных странах. В позднем СССР и постсоветской России оно осложнялось не только политическими запретами, но и особенностями концептуального языка поздней советской науки. Чистов и Путилов, пытавшиеся примирить догматический эссенциализм с более современными критическими дебатами, столкнулись в этом контексте с серьезными методологическими противоречиями. Вместе с тем их работы, написанные в 1970–1990-е годы, во многом способствовали развитию теоретической рефлексии в российской фольклористике.

Аннотация: В статье рассматриваются теоретические и прикладные аспекты развития советской этнографии в 1980-е годы. Автор прослеживает изменение теоретического арсенала этнографов в связи с перестройкой и кризисом межнациональных отношений в СССР конца 1980-х. Показано, как менялся характер экспертизы «национального вопроса» и как проявлялось участие в ней двух конкурирующих групп интеллектуалов — этнографов и специалистов по теории нации и национальных отношений из Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Автор делает вывод о том, что на протяжении 1980-х годов этнографы постепенно отказывались от марксистской теории нации и делали упор на изучение этнической идентичности. В то же время им противостояли теоретики нации, стремившиеся поставить под сомнение этническую терминологию. В статье показано, что этнографы обладали достаточно реалистичной картиной состояния «национального вопроса» в стране. Они выступали за постепенный демонтаж структуры СССР, основанной на этнонациональной государственности союзных и автономных республик, за выравнивание прав национальностей и рассматривали возможность перехода в перспективе к территориальному административному делению. Эти тезисы высказывал как теоретик этноса Ю. В. Бромлей, так и сторонник конструктивизма В. А. Тишков.

Благодарности: Статья публикуется в соответствии с планом НИР Института этнологии и антропологии РАН. Автор благодарит Николая Ссорина-Чайкова за приглашение обсудить данную статью на заседании этнографического кружка, а также Дмитрия Арзютова, Зинаиду Васильеву, Дмитрия Верховцева, Станислава Петряшина и всех участников этого обсуждения за ценные комментарии и советы. Автор также благодарит И. Ю. Заринова, А. Н. Кожановского, М. М. Керимову и В. А. Тишкова, сделавших важные замечания в ходе обсуждения статьи на семинаре Группы по истории этнологии и антропологии ИЭА РАН.

Аннотация: Несмотря на попытки применить базовые интуиции лингвистического поворота и структурализма к анализу памятников египетской религии и литературы, предпринимавшиеся египтологами в 1960–1970-е годы, этот подход в египтологии не прижился. В статье показано, что инициатива привлечения структуралистской методологии исходила с методологического и географического египтологического «пограничья»: часть исследователей имела религиоведческий бэкграунд, часть получала образование в университетах, имевших сильную структуралистскую традицию, таких как Женевский университет или Карлов университет в Праге. Можно сказать, структурализм не был воспринят «нормальной» египтологией, где традиционно более сильны филологический и антропологический подходы. В то же время, пропустив лингвистический поворот, египтология не усвоила и поворот к тексту — язык и текст так и не стали для нее продуктивными метафорами, задающими парадигму описания и сравнения не только вербальных, но и визуальных и акциональных культурных практик. В то же время подход, позволяющий рассматривать тексты заупокойной литературы и ритуальные практики как гомологичные, а не иерархически организованные системы, все еще востребован в исследовании египетской религии.

Аннотация: Статья посвящена переосмыслению наследия К. Гирца в современных условиях и возможности применения его подходов для изучения ислама и мусульман в России. Рассмотрены основные принципы его методологии, основанные на концепциях «насыщенного описания» и интерпретации культур. Выявлены основные направления критики подходов К. Гирца среди антропологов, социологов и специалистов по исламу. С 1980-х годов представители разных отраслей знания обращали внимание на разрыв с востоковедной текстуальной традицией, слабый объяснительный потенциал «насыщенного описания», а также тотальное невнимание к политическому контексту, что приводило к неверной или как минимум ограниченной интерпретации полученных в поле результатов. Триггером для переоценки этой методологии в России стал выход в 2004 г. книги «Интерпретация культур», а на Западе — смерть Гирца в 2006 г. Сегодня особую значимость приобретает междисциплинарность и максимальная адаптивность подходов Гирца.

Благодарности: Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-39-60010 «Быть мусульманином в России: политизация идентичности и модели гражданственности российских мусульман (на примере мусульманских гражданских активистов)».

Аннотация: Рассматривается проблема жанровой классификации устной достоверной прозы в связи с изменением теоретических установок в современной фольклористике. Новая антропологическая парадигма привела к расширению предметного поля фольклористики: ее методами стали изучаться не только традиционные фольклорные жанры, но и речевые жанры повседневной коммуникации (автобиографические нарративы, описания ритуальных практик, мотивировки обрядовых действий и т. д.) — по сути, все вербальные формы проявления традиции. При этом для описания текстов используется научная терминология, сформированная в рамках прежней теоретической парадигмы, предполагающей иное представление о фольклорном тексте и объеме понятия фольклор, ориентированная на тексты другого типа, что приводит к противоречиям. В частности, это наблюдается в терминологии, относящейся к устной прозе с установкой на достоверность. Для решения проблемы непротиворечивой классификации предлагается использовать в качестве критерия разграничения текстов параметр коммуникативной ситуации бытования — канонической (как в разговорной речи) и неканонической, а дальнейшее жанровое членение и описание проводить в рамках каждой группы.

Благодарности: Работа выполнена в рамках проекта РГГУ «Мифо-ритуальные и дискурсивные практики в контексте живых традиций» (конкурс «Проектные научные коллективы РГГУ»).

Аннотация: В статье рассматривается функционирование викторианской теории о фейри как индигенном населении Британских островов в работах влиятельных викканских авторов из Великобритании и США. Делается вывод, что эвгемеризм для трактовки образа фейри и ведьм был первоначально заимствован из трудов Маргарет Мюррей, однако многие викканские авторы для посвященных фейри разделов своих книг обращались непосредственно к работам XIX в. из-за присущего последним романтизма и не в последнюю очередь для подтверждения своих воззрений научным авторитетом. Если в британской викке в продолжение традиции фольклористики фейри рассматривались как аборигенное население Британских островов, то американская викка показывает эволюцию эвгемеристической теории: она перестает быть научным конструктом и становится основой коллективной идентичности. В современной викке эвгемеризм в отношении фейри уходит в силу падения академического престижа самого метода и общей нацеленности виккан на иррациональное осмысление событий, однако идея о символическом происхождении некоторых викканских групп от «малого народца» сохраняется в рамках ритуалов инициации и сейчас.

Благодарности: Автор выражает искреннюю благодарность за помощь в работе над статьей доктору исторических наук В. А. Шнирельману, А. А. Власенко и М. А. Сорочкиной.

Аннотация: Изучение нечеловеческой субъективности, в том числе с точки зрения антропологии, подводит к вопросу о том, какие рамки и границы есть у социального знания: концепция «нечеловека» преимущественно используется в качестве призмы, через которую можно смотреть на общество и культуру. Субъективность в нечеловеческой онтологии обычно определяется способностью (не) действовать, т. е. агентностью. Переосмыслению этой риторики способствует трансверсальный концепт субъективности — коллективный ассамбляж высказывания — французского психоаналитика Ф. Гваттари, который смещает акцент на то, как производится субъективность материальным или нематериальным образом. Поиск адекватной методологической оптики приводит к возможности замены «этно-» на «техно-» для преодоления дисциплинарных ограничений этнографии, обусловленных ее укорененностью в конвенциональных категориях идентичности, не учитывающих радикальную технологическую медиацию. Такая парадигма подталкивает к аффективной концептуализации биоиндустриального взаимодействия с «неживой», материальной сущностью, с техникой или машинами. Общественные транспортные средства, особенно те, что преодолевают значительные расстояния, представляют собой яркий пример ассамбляжа; в качестве партиципанта моего технографического праксиса выступает постсоветский электропоезд.

Благодарности: Автор выражает благодарность психоаналитику Иннокентию Мартынову за моральную поддержку и обсуждение текста статьи, а также Антону Боровикову и Софье Карасик за бесценную помощь в полевой работе.

Аннотация: Анализируется пастырская образность в первом тексте христианской традиции о священстве — «Апологии» свт. Григория Богослова (or. 2 / 3-е слово). Проводится филологический анализ ряда ключевых фрагментов этого текста. В or. 2.9 свт. Григорий сочетает аллюзии как на «Государство» Платона, так и на ряд поэтических текстов (Гомер, Каллимах, Феокрит). Контекстное прочтение позволяет предложить новую по сравнению с предшествующими исследованиями интерпретацию этого абзаца. Показано, что автор мыслит позицию священника как «профессию» (условный перевод для τέχνη) общественной власти. В or. 2.3–4 свт. Григорий рассматривает власть в Церкви в категориях общеантичного миросозерцания, отчасти, христианизированного. Анализ редкого словоупотребления в or. 2.34 показывает, что автор, оставаясь в рамках этого мировидения, описывает священника как новую социальную роль, сочетающую уже существующие в культуре элементы с христианским вероучением. Свт. Григорий описывает и историческую преемственность этой роли по отношению ко всем правителям Ветхого и Нового Израиля. Таким образом, священник как пастырь становится в один ряд с полководцами, пророками, учителями и т. д. — т. е. всеми, кто имел властное положение в социуме за счет причастности к истории спасения человечества. Заключительные абзацы «Апологии», в которых мы встречаем 12 вхождений слова ποιμήν и производных, демонстрируют, что одной из основных целей этого тексты было формирование образа священника как пастыря. Сочетание всех рассмотренных фрагментов и контекстов показывает, что с помощью этого образа автор описывает священство как одну из τέχνη власти, уникальное положение которой задается его сотериологической перспективой.

Благодарности: Статья написана в рамках проекта «Носители духовной власти в византийской письменности: историко-понятийный аспект», поддержанного фондом «Живая традиция».

Аннотация: В статье публикуется и анализируется езидский священный гимн (кавл) «О Дануне Мисри» (Qawlē Danūnē Misrī) на языке курманджи с переводом на русский. Публикация полной версии этого кавла, перевод на другой язык и комментарии к нему осуществлены впервые. Данун Мисри — это езидский вариант имени известного святого в суфизме Зу-н-Нуна аль-Мисри. В устной традиции езидов облачение Зу-н-Нуна в рубище главного езидского святого Шейха Ади, т. е. его вхождение в езидизм, достигается через отказ от любви мистика к девушке Хазал, которая в кавле предстает праведницей. В статье демонстрируются суфийские аспекты мистической любви к Богу в езидской религии, отраженные, в частности, в публикуемом кавле.

Аннотация: Эпистолярные источники являются важными текстами для исследований в области советской истории. В частности, они дают представление об индивидуальных и массовых настроениях в среде верующих. Особое место для понимания отношений в этой сфере занимают письма к властям периода правления Н. С. Хрущева. Они отражают ситуацию с народной религиозностью в Советском Союзе и обусловлены религиозной политикой государства. Объектом исследования в данной статье является письмо, написанное в начале 1954 г. в Пермском Прикамье по поводу закрытия православного храма. В этом тексте сочетаются мифологические, религиозные и светские (советские) дискурсы. Цель статьи — выявить социальные и индивидуальные факторы, сыгравшие роль в формировании дискурсивных стратегий. Этот исследовательский кейс иллюстрирует травматичный опыт советского верующего, связанный с разрушением привычного образа жизни. Верующий перенимает идеологический язык, выражая свою личную и групповую идентичность; таким образом, происходит адаптация к режиму и социальной системе.Археографическая подготовка текста письма к публикация осуществлена авторами статьи.

Аннотация: Статья посвящена критическому анализу понятия «секулярное мученичество», часто встречающемуся сегодня в академических работах, философии и публицистике. Цель работы — 1) разобраться, что оно означает в нынешнем употреблении и 2) насколько оно правомерно, а также 3) вынести оригинальное суждение о существовании и границах этого феномена. Автор предлагает выделить в каждом прецеденте мученичества две составляющих: дело (то, за что страдает и умирает мученик с точки зрения его почитателей), и аранжировку, т. е. язык описания мученичества. На материале анализа четырех кейсов, которые маркировались как «секулярное мученичество» (Э. Дэвисон, Ж-П. Марат, А. Линкольн, Дж. Браун), автор заключает, что их религиозная составляющая слишком сильна, чтобы считать эти случаи секулярными. Наконец, в качестве предполагаемых образцов «настоящего» секулярного мученичества автор анализирует идеологию революционеров в России XIX в., в СССР и Китае XX в. и делает вывод, что секуляризация мученичества достигается за счет постепенного или насильственного выхолащивания религиозной аранжировки при наличии условно секулярного дела.

Благодарности: Статья подготовлена в рамках выполнения научно-исследовательской работы государственного задания РАНХиГС.

Аннотация: Статья продолжает цикл исследований авторов, посвященный лексике русских проклятий, и направлена на изучение лингвопрагматических особенностей проклятий, в которых упоминаются названия нечистой силы. Демонимы называют эталонного актора злопожеланий, а проклятья с их участием — «архетип» злопожелания, поскольку апеллируют к «образцовому» воплощению идеи зла. Несмотря на это, проклятья с демонимами не являются самыми частотными, а число эвфемистических замен в них особенно высоко. Это связано с тем, что в этом случае проклинающий нарушает сразу два табу — произносит перформатив-злоречение и называет по имени врага рода человеческого: оба эти действия являются опасными и непристойными. Чтобы смягчить перлокутивный эффект подобного речевого акта, используется иносказание. В статье анализируются механизмы шифрования демонимии (выбор таких наименований демонов, которые представляются говорящему более «мягкими», чем их основные имена, например, леман вместо леший; местоименные обозначения черта или лешего и т. д.); производится сопоставительный анализ функционирования демонимов в нарративном (например, быличка) и диалоговом (проклятье, отсылка) коммуникативных режимах. Диалоговый режим коммуникации требует от демонима словообразовательной экспрессии, и наоборот, демонимы в «задабривающих» словообразовательных формах имеют меньше шансов попасть в бранные формулы; практически не встречаются в проклятиях и демонимы, образованные от имен собственных (дядя Миша ‘черт’, Сысой ‘леший’). В статье определяются причины различий такого функционирования; исследуются отдемонимные метаязыковые глаголы, называющие акт злопожелания (чертыхаться, лешакаться с их диалектными и просторечными вариантами и производными, бесыкать, сатанить, а также глаголы с корнем клят-: клясть, проклинать и др.).

Благодарности: Исследование выполнено при поддержке гранта РНФ № 20-18-00223 «Этимологизация и семантическая реконструкция русской диалектной лексики».

Аннотация: Публикация представляет собой расшифровку (с незначительными купюрами) материалов круглого стола, состоявшегося в рамках международной конференции «“Большие теории” и “новые повороты”: траектории антропологии и фольклористики в конце XX — начале XXI века» (Москва, декабрь 2019 г.). В дискуссии, посвященной использованию базовых концептов антропологии и фольклористики в XX–XXI вв., приняли участие антропологи А. А. Панченко (ИРЛИ РАН / ЕУ СПб, Санкт-Петербург), Ж. В. Кормина (НИУ ВШЭ, Санкт-Петербург), Д. А. Опарин (МГУ им. М. В. Ломоносова, Москва), С. С. Алымов (ИЭА РАН, Москва), О. Б. Христофорова (РАНХиГС/РГГУ, Москва).

Благодарности: Статья подготовлена в рамках выполнения научно-исследовательской работы государственного задания РАНХиГС.

Аннотация: Рецензия на: Смолкин В. Свято место пусто не бывает: История советского атеизма / Пер. с англ. О. Б. Леонтьевой; Науч. ред. М. Ю. Смирнов. — М.: Нов. лит. обозрение, 2021. — 552 с.: ил. — (Studia religiosa).

Аннотация: Рецензия на: Downing L. Selfish women. — London; New York: Routledge, 2019. — 156 p.

Аннотация: В публикации представлены материалы Международной научной конференции «“Большие теории” и “новые повороты”: траектории антропологии и фольклористики в конце XX — начале XXI века», прошедшей 13–14 декабря 2020 г. в Москве.

Благодарности: Статья подготовлена в рамках выполнения научно-исследовательской работы государственного задания РАНХиГС.