logo
logo
EN
RU
logo
 

“Shagi / Steps” the Journal of the SASH

Issues

               
                   
                        
                   
                   
2023 :Vol. 9, N 1Vol. 9, N 2
2022 :Vol. 8, N 1Vol. 8, N 2Vol. 8, N 3Vol. 8, N 4
2021 :Vol. 7, N 1Vol. 7, N 2Vol. 7, N 3Vol. 7, N 4
2020 :Vol. 6, N 1Vol. 6, N 2Vol. 6, N 3Vol. 6, N 4
2019 :Vol. 5, N 1Vol. 5, N 2Vol. 5, N 3Vol. 5, N 4
2018 :Vol. 4, N 1Vol. 4, N 2Vol. 4, N 3–4
2017 :Vol. 3, N 1Vol. 3, N 2Vol. 3, N 3Vol. 3, N 4
2016 :Vol. 2, N 1Vol. 2, N 2–3 Vol. 2, N 4
2015 :Vol. 1, N 1Vol. 1, N 2

ШАГИ/STEPS 2021, т. 7, № 2

   pdf

О лингвопрагматике русских демонимических проклятий

Е. Л. Березович
Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б. Н. Ельцина, (Россия, Екатеринбург)
О. Д. Сурикова
Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б. Н. Ельцина, (Россия, Екатеринбург), Институт русского языка им. В. В. Виноградов

DOI: 10.22394/2412-9410-2021-7-2-268-287

Keywords: русская диалектная лексика, проклятия, вербальная магия, лингвопрагматика, народная религия, демонимия

Abstract: Статья продолжает цикл исследований авторов, посвященный лексике русских проклятий, и направлена на изучение лингвопрагматических особенностей проклятий, в которых упоминаются названия нечистой силы. Демонимы называют эталонного актора злопожеланий, а проклятья с их участием — «архетип» злопожелания, поскольку апеллируют к «образцовому» воплощению идеи зла. Несмотря на это, проклятья с демонимами не являются самыми частотными, а число эвфемистических замен в них особенно высоко. Это связано с тем, что в этом случае проклинающий нарушает сразу два табу — произносит перформатив-злоречение и называет по имени врага рода человеческого: оба эти действия являются опасными и непристойными. Чтобы смягчить перлокутивный эффект подобного речевого акта, используется иносказание. В статье анализируются механизмы шифрования демонимии (выбор таких наименований демонов, которые представляются говорящему более «мягкими», чем их основные имена, например, леман вместо леший; местоименные обозначения черта или лешего и т. д.); производится сопоставительный анализ функционирования демонимов в нарративном (например, быличка) и диалоговом (проклятье, отсылка) коммуникативных режимах. Диалоговый режим коммуникации требует от демонима словообразовательной экспрессии, и наоборот, демонимы в «задабривающих» словообразовательных формах имеют меньше шансов попасть в бранные формулы; практически не встречаются в проклятиях и демонимы, образованные от имен собственных (дядя Миша ‘черт’, Сысой ‘леший’). В статье определяются причины различий такого функционирования; исследуются отдемонимные метаязыковые глаголы, называющие акт злопожелания (чертыхаться, лешакаться с их диалектными и просторечными вариантами и производными, бесыкать, сатанить, а также глаголы с корнем клят-: клясть, проклинать и др.).

Благодарности: Исследование выполнено при поддержке гранта РНФ № 20-18-00223 «Этимологизация и семантическая реконструкция русской диалектной лексики».

To cite this article: Березович Е. Л., Сурикова О. Д. о лингвопрагматике русских демонимических проклятий // Шаги/Steps. Т. 7. № 2. 2021. С. 268–287. https://doi.org/10.22394/2412-9410-2021-7-2-268-287.